Лето тысяча девятьсот сорок первого года... Двадцать второе июня... Во всех концах страны из
репродукторов звучат зловещие слова Левитана. Женщины провожают мужей, братьев и сыновей на
фронт. Каждый город, каждый поселок, каждая деревня замерли в гробовой тишине. Страх перед войной затаился в сердце всего русского люда.

Двадцать пятое июня тысяча девятьсот сорок первого года... Тульская область, Одоевский район,
село Красное... Агафья Егоровна Свистунова провожает на фронт любимого супруга. Задыхаясь от слез,
прощается с ним:
- Алешенька, сокол мой ясный! Страшно-то как! Гитлер обезумел! Что же с нами будет? Бедные
наши дети! Танюха уже на выданье, невеста вон какая: стройная, румяная, кудри черные. Молодая девка, а что ее ждет? А Серенька с Витюшкой совсем дети, шальные еще!
- Грязные фашисты хотят Россию-матушку к себе приспособить. Во, шиш им, собакам! Если так
нос задрали, что небо проткнули, то придется вправить им мозги на место! Не убивайся, Ганюша, Россия — это такая мощь! Коли надо — помру за нее, а ты тогда сильно не горюй по мне, детей береги...
— с такими словами прощался со своей заботливой женой Алексей Васильевич.
Летом тысяча девятьсот сорок первого года Алексей Васильевич Свистунов был мобилизован Одоевским военным комиссариатом, после чего отправлен на Западный фронт. Сражался он на Дону.
Август тысяча девятьсот сорок второго года... Полки немецко-фашистских войск отступают. В это
же время Алексей заслуженно получает звание младшего лейтенанта. Но однажды случилась беда. Вот
как вспоминает об этом наш герой: «Был у нас отряде сын полка, двенадцатилетний пацаненок Федька.
Ведь ребенок еще совсем, но такой боевой! На фронт сбежал самовольно — считай, герой! Всем солдатам запал в душу этот курносый рыжеволосый мальчишка. Умел он петь патриотические частушки да
свистеть соловьем. А еще оружие чистил до и после боя, стряпней занимался. Очень рвался мальчуган
повоевать, но мы его, конечно, не пускали, а он, понятное дело, обижался. А командир строго-настрого приказал держать Федора под прикрытием. И вот однажды вечером неожиданно грянул бой... Немцы
сразу же пробили оборону, разбросав нас по одному. На каждого русского солдата приходилось с десяток фашистов. Вдруг я увидел, что Федю нашего окружила целая свора немцев. Я, конечно, кинулся
на подмогу, но опоздал: один из этих нелюдей выстрелил в мальчика и ранил прямо в сердце! Как
подкошенный, рухнул Федя, но перед этим успел бросить гранату в фашистов. Как сейчас помню: на
последнем вздохе детские припухшие губы прошептали слово «мама». Тут же раздался оглушительный
взрыв, повалили клубы черного дыма, огненные языки пламени поглотили сухую траву, и солнце скрылось в черном облаке. Меня отбросило на несколько метров. Контуженный, я не мог пошевелить ни
одним мускулом. Оставшиеся в живых фашисты, подойдя ближе, о чем-то переговорили между собой
и «вырубили» меня.


Очнулся я в немецком плену. Ужасные моменты тех дней вспоминать не желаю. Одна радость:
удалось мне бежать. Но еще ужаснее было то, что жестоко наказали меня на Родине по возвращении из
плена: лишили звания, наград и отправили в штрафбат. Теперь я должен был прикрывать полк практически без оружия и специального обмундирования. Что ж, значит, такова моя судьба…


Так, в штрафбате я дошел до самого Берлина. Не люблю хвастаться, но на то я и русский! В русском человеке — русский дух, непобедимый дух! После долгожданной Победы увиделся я наконец-то
со своей семьей, обнял и приласкал любезную Агафьюшку и деток. Как же долго я ждал этой встречи!»


Прошло много десятилетий... Давно уж нет в живых Алексея Васильевича Свистунова, но память о
нем живет в нашей семье, а значит — и в моем сердце, потому что он приходится мне прапрадедушкой.
В истории же он навсегда останется «неизвестным героем Великой Отечественной»...