В нашей школе есть отряд, который называется «Пост №1», в него записываются ученики средних и старших классов, записалась недавно и я. Мы занимаемся строевой подготовкой, изучаем историю России, историю нашей армии, учимся собирать и разбирать автомат и каждый год несем Вахту Памяти на Мемориале боевой и трудовой славы забайкальцев у Вечного Огня. Все ребята из нашего отряда на занятиях рассказывают о своих родных, погибших на фронтах Великой Отечественной войны или участвовавших в ней, рассказывают о реликвиях, хранимых дома, о трудном времени, которое пережили их родные в тылу в те страшные годы.
Каждый раз, бывая на Мемориале, я внимательно рассматриваю высокие плиты, на которых выбиты имена героев войны – имен очень много… Известно, что добровольно и по призыву на фронт ушли более 175 тысяч забайкальцев, но не все вернулись с войны. Я рассматриваю плиты, нахожу свою фамилию. Она повторяется 18 раз. Кто они эти герои? Кем мне приходятся? Или это просто однофамильцы?
Я решила подробнее узнать о жизни своего прадедушки Лосенкова Алексея Дмитриевича в годы войны и попросила бабушку рассказать мне о том его периоде. Она внимательно посмотрела не меня, вздохнула и ненадолго замолчала. Лицо у нее стало задумчивым и немного грустным. Она начала рассказ о своём отце, моем прадедушке:
– Родился Алеша в городе Минске, а точнее в маленькой деревне под Минском. Родился в 1923 году, 14 марта. Семья была большой, многодетной, дружной. С детства любил помогать родителям в поле и огороде, рано начал работать в колхозе. Когда в 1941 году началась Великая Отечественная война, ему только исполнилось 18 лет. Немцы быстро оккупировали территорию Белоруссии, вели себя как хозяева, брали все, что захотели, никого не спрашивая. Было очень тревожно и страшно.
У немцев, как известно, был составлен план, по которому земли Белоруссии были включены в состав Рейхскомиссариата Отсланд. Так они хотели назвать новую территорию и планировали объединить в нее всю Прибалтику с Белоруссией. План начали претворять в жизнь решительно. Сначала фашисты захотели избавиться от лишнего, по их мнению, населения. По их нацистской философии, не все люди одинаковы: есть лучшие, избранные нации – это немцы, а есть нации, которым нет места на земле, – это евреи, цыгане, славяне.
Алексей не любил вспоминать о том жутком времени. Особенно такие страшные страницы истории, как массовое уничтожение фашистами еврейского населения. Для этого на территории Белоруссии сразу в 1941 году построили несколько концентрационных лагерей, а в больших городах организовали еврейские гетто – так называли территорию, на которой можно было находиться евреям. Территорию огораживали и охраняли. Евреям нельзя было выйти за ее пределы. В Минске тогда осталось в оккупации более 75 тысяч евреев. Все они были согнаны в три гетто, и там немцы уничтожали этих ни в чем неповинных людей. Охранники имели право расстреливать любого подозрительного или непонравившегося еврея без всякой причины. Людей убивали даже за то, что они подошли к колючей проволоке, окружавшей лагерь. Школы в гетто не работали, дети находились дома.
Проводились массовые расстрелы и погромы. И ни у кого не было возможности спастись. Впоследствии писали о 10 жутких погромах, в которых погибли тысячи человек. Люди так боялись за себя и детей, что придумывали, где можно спрятаться: в подвале, в шкафу, под половыми досками, на чердаке. Делали двойные стены в квартирах, копали ямы. Там сидели по несколько суток.  Но их все равно находили.
2-3 января в одном из погромов погибло около 5 тысяч человек, многих потом сбросили в глубокую яму. В 1947 году на этом месте поставили обелиск из черного гранита, это символ памяти о тех страшных репрессиях.
Чтобы выделить евреев среди людей других национальностей, на их одежду пришивали знаки из желтого материала в форме шестиконечной звезды. Это были знаки позора для несчастных людей. А другому населению рассказывали, что евреи виноваты во многом, что они заслуживают наказания. Так одну национальность настраивали против другой. Работать евреям было негде, а выходить из лагеря можно было с разрешения в строго установленных случаях. Поэтому семьи евреев жестоко голодали, люди массово умирали. Фашистам этого было мало, они придумывали новые способы убийства. Евреев сгоняли в душные ангары, там они стояли плотно, в страшной тесноте. И так продолжалось несколько дней, без еды и воды. Люди умирали стоя: дети, женщины, старики. Тех, кто не умер в ангаре, после такого ужаса приводили к оврагу и расстреливали…
Но не только евреев уничтожали фашисты.  После войны стало известно, что в лагере смерти в Малом Тростенце было уничтожено свыше 200 тысяч человек разных национальностей. За что поплатились жизнью эти люди? В чем были виноваты грудные младенцы? Нет ответа на эти вопросы. Страшная и необъяснимая жестокость по отношению к населению Белоруссии потрясает и не может оставить равнодушным никого.
В истории немецкой оккупации Белоруссии есть еще кровавая страница — это Хатынская трагедия. Жителей деревни Хатынь фашисты согнали в сарай и сожгли заживо! Точно известно, что 149 человек пали жертвой этой карательной операции. Так немцы боролись с партизанским движением и теми, кто партизан поддерживает и им помогает.
Подобные карательные акции проходили в деревнях Борки, Дубовручье, Студенки, Ветренки и Збышина. Около 200 белорусских деревень были полностью уничтожены фашистами. А всего за годы оккупации Белоруссия потеряла около 2 230 000 жителей.
Бабушка вытирает слезы, смотрит на фотографию своего папы.
– Твой прадедушка был сильным, выносливым парнем. Таких немцы не убивали, а собирали в группы и угоняли в немецкие города, как рабочую силу. Он вспоминал, что никого не спрашивали, не уговаривали, согнали в кучу, окружили со всех сторон автоматчиками с собаками и погнали. Девушек увозили, а парни шли пешком до пункта назначения. Выбирали только отборную рабочую силу, забирали на работу, лишь если этот человек был светловолосым и голубоглазыми, то есть имел схожесть с немцем. Алеша был кудрявый, русоволосый.
Гнали их долго, почти без отдыха, наконец, пригнали их группу в город Эссон. Там он находился два года. Первый год он работал на каком-то военном заводе: с утра и до позднего вечера, по 16-17 часов тяжелой, изнурительной работы. Немного спал и опять в цех. Кормили плохо, условия жизни были страшные. На второй год его присмотрел фермер («бауэр» по-немецки) и выменял или выкупил у начальника – точно неизвестно. На ферме Алексей работал еще больше, чем на заводе, хозяйство было огромное, но крестьянская работа была привычнее. Так Алексей проработал еще год. И тут Бауер собрался уезжать, начал продавать скот, технику, дом. Алексей решился спросить у хозяина, есть ли у него возможность когда-нибудь уехать на родину. Тот подумал и сказал: «У тебя всегда есть возможность вернуться на родину. Ты хороший работник». Алексею нужно было подготовить обувь, одежду, путь предстоял долгий. Алеша выменял у какого-то крестьянина на литр молока теплый пиджак из натуральной шерсти, старый, но еще не рваный.
Алексей не имел карты, не знал точного маршрута и решил идти из города Эссон в город Пинск, который находился на востоке, и он проходил его два года назад. Шёл, конечно, ночами, а днем прятался, сидел в болотах, в кустах, в пустых и заброшенных окопах. Питался чем придется, что найдет, если повезет, то очистками от картофеля, а в основном – корнями, ягодой. При обстреле прятался в реке или в яме. До города Пинска добирался почти год. Он мне как-то говорил: «Когда я умирал от голода и замерзал от холода, то меня грела мысль лишь о том, что ждёт меня впереди моя семья». В Пинске уже были наши. Его привели в штаб, там он всё рассказал, показал, где стоят немцы, где у них танки, пушки, склады. И там же в Пинске прошел обучение, а затем его взяли в полк станковым пулеметчиком. И дальше он сражался с фашистами до победы.
Я представила своего прадедушку, почти моего сверстника. Смогла бы я столько вынести, пережить? Услышав такую невероятную историю от бабушки, я пыталась представить, что пережили люди в войну в оккупации, в гетто, что пережил мой прадедушка. Но поняла: представить это сложно, немыслимо.
Война – самое страшное слово. Не всем повезло так, как повезло моему дедушке – вернуться домой живым. Стоя у высоких плит с именами забайкальцев на Мемориале, я понимаю: мы не должны забывать о воинах, отдавших жизни за освобождение нашей Родины от фашизма, не должны забывать о невинных жертвах холокоста, о страшных преступлениях Вермахта.
В Минске тоже есть Мемориал – место памяти. 2 и 9 мая приходят туда, к обелиску из черного гранита, бывшие узники гетто, их родственники и обычные люди, чтобы почтить память жертв Холокоста. В 2000 году была установлена скульптурная группа «Последний путь» вдоль лестницы, ведущей вниз к Мемориалу. В этой группе изображены люди, худые, с ввалившимися щеками, обреченно бредущие друг за другом на расстрел. Среди них дети, старики, женщины. Это немое напоминание нам о массовых преступлениях фашистов.
Никогда не забудем! Мы будем снова и снова говорить о случившемся во время Великой Отечественной войны, чтобы избежать подобного в будущем.