Я живу в небольшой деревушке с забавным названием Кислинка. Тут же село Ушаково, через речку Гоголь  село Никольское. Молодёжи немного. В основном старики, многим уже под 90 лет. О них я и хочу рассказать в своём эссе. Для меня все они близкие люди, можно сказать, родственники. Всегда спросят, как дела в школе, какие отметки я получила на этот раз.  Бывает так, что и детство своё вспомнят. Нелёгкое оно у них выдалось.  Им было по 10-12 лет, когда  в родные сёла, деревни пришли немцы. Тема для старых людей непростая, заметно, что  они волнуются, переживают опять внутри себя события Великой Отечественной войны. Значит, память о том времени жива  до сих пор в их душах, и она ранит.  Алексей Фёдорович Горюшкин вспоминает об этом так: « На улице стоял ноябрь, была вторая половина дня, когда к деревне подошли немцы. Они шли цепью со стороны Вишнёвки, растянувшись по всему полю. У них были самоходки, которые никак не могли преодолеть крутой овраг, вместе с машинами ползли в гору подводы с мощными лошадьми. Фашисты обматывали колёса подвод разным тряпьём, чтобы лошади смогли подняться в гору. На этих подводах было навалено добро из крестьянских домов, которое враги отобрали у наших граждан. Всех жителей из домов выгнали, приходилось ютиться в банях и пристройках. У местных  отнималось всё: мёд, куры, поросята. Из своего провианта был у немцев  только чай. Огромные орудия стреляли по утрам в сторону села Лобаново. Это было очень страшно.» Когда немцы уходили, то подожгли деревню Клакино, в которой проживал Алексей Фёдорович. Она вся сгорела дотла.
Клавдия Кириловна Щербакова, жительница села Ушакова, вспоминает, как действовал на немцев ноябрьский мороз: « В село они (немцы) вошли согнувшись. На них были тонкие шинельки, ноги были обмотаны лоскутами от одеял и покрывал. Расположились по домам по 10-12 человек. Местных жителей не обижали. Мы жили своей жизнью, а солдаты своей. Некоторые из немцев  даже жалели нас, кидали на русскую печку буханку хлеба. Из села старались не выходить, боялись партизан.» Ушаково фашисты поджечь не успели, его спасло стремительное наступление Советской армии.
Дедушка Миша (Михаил Порфирьевич Волков) рассказал мне историю, которая до сих пор заставляет моё сердце сжиматься. «Нас почему-то собрали в тот день, всех кислинских, – говорит дядя Миша, – женщин, детей, стариков. Мы группой стояли, ждали дальнейших распоряжений немцев. Человек пятнадцать автоматчиков окружили нас и приказали идти к реке. Река Гоголь только-только покрылась льдом, а мы всей деревней на него вышли. Сами немцы с опаской ступали на лёд, боялись провалиться. Под ногами всё трещало, но на другой берег все переправились. Куда нас ведут, мы не знали. Прошли ещё метров триста и оказались перед церковными подвалами с. Никольского. Прикладами автоматов загнали нас в подвал. Народу было много, поэтому людьми стали «забивать» второй подвал. Он  чуть ниже здания церкви стоял. Мы сидели в темноте, ожидая своей участи. Внутри холод, только сердце стучит.  Вдруг со стороны с. Ушаково послышались одиночные выстрелы (впоследствии выяснилось, что стреляли разведчики 52 кавалеристской дивизии 3-й армии Брянского фронта). Перестрелка длилась недолго. После неё дверь подвала отворилась, и немецкий солдат как мог объяснил нам: «Бегите! Сейчас будет «бух»! Мы бежали, что есть мочи, упали лицом в снег. Было слышно только посвистывание пуль над головами.» Уже потом солдаты советской армии рассказали местным жителям, что подвалы были заминированы, и их готовили к подрыву, но разведчики-красноармейцы не дали этому произойти.
Такие истории ещё есть в моём школьном архиве. Всё передать в одном эссе невозможно. Детей войны тоже можно назвать её участниками по праву. Вместе со взрослыми работали подростки на колхозных полях, собирали пшеничные колоски, копали картошку под лопату, приходили домой, а есть было нечего. Откуда у них только силы брались? Иногда я думаю об этом, и все мои проблемы кажутся незначительными по сравнению с тем, что пришлось пережить моим старикам из соседних домов. Поэтому мне хочется узнать об их жизни как можно больше. Ведь с каждым годом их становится всё меньше и меньше. Кто-то скажет, что они уже отжили своё. Я с этим не могу согласиться. Эти пожилые люди-наша живая история. Их рассказы – это бесценный материал, который, может быть, пригодится моим детям, а, возможно, и внукам. «Живите подольше!» – желаю я всегда своим пожилым землякам – очевидцам самой страшной войны.