В нашей семье живёт удивительный человек, моя прабабушка Гаврилова Зинаида Никитична. Когда началась война, она всего лишь закончила четвёртый класс. А я сейчас учусь в пятом. Значит, ей в годы войны было столько, сколько и мне. Я себе задаю вопрос: а смог бы я перенести все испытания, которые достались моей прабабушке. Как ответить на этот вопрос, я не знаю.  Но рядом со мной живёт человек, у которого до сих пор перед глазами встают страшные картины войны. Военные годы оставили огромный след в её жизни. Поэтому каждое её воспоминание для меня, её потомка, бесценно. Мы вправе гордиться нашими корнями, нашей историей. Мы должны любить своих родителей, свой дом, свой край, свою Родину. Мы дорожим традициями ветеранов, учимся у них мужеству, взаимопомощи, верности долгу.

Моя прабабушка Гаврилова Зинаида Никитична родилась 6 августа 1930 года в Медвенском районе Курской области в селе Первая Рождественка в крестьянской семье. Жили хорошо, так как трудились и день и ночь. Прапрадедушка Никита Абрамович Волобуев не мог сидеть без дела. В хозяйстве были и лошади, и коровы, и поросята, и куры. Привыкшая к труду семья сама успевала всё выполнить: и скотину накормить, и в поле поработать. Когда наступила коллективизация, в колхоз вступили сразу.  Отдали почти всё, оставили только кормилицу корову и поросенка. В поле выходили всей семьёй.  Пахали и сеяли, косили и убирали. За всё брались, ни от чего не отказывались. Любой труд был в радость. Дочурка Зина росла в любви и была очень счастлива. Никита Абрамович и жена его Анна Стефановна обожали Зиночку. Вскоре родилась ещё одна дочь – Ольга.  Жили б так и не тужили, если б не шепнул кто-то Никите Абрамовичу, что скоро придут их раскулачивать. И пришлось главе семейства среди ночи в феврале месяце бежать. Жена с грудным ребёнком на руках побоялась, что её дочки могут не перенести дальнюю дорогу. Да и зима была суровая. Но и в хате находиться не могла.  Она пряталась в скирдах.  Родные люди боялись впустить её к себе пожить.  Её лишь мама Акулина Евдокимовна не оставила дочь с внучками в беде. Натопит хату свою соломкой, дочь придет с детишками украдкой ночью, поедят картошки, поспят немного и опять прятаться. Кто-то узнал об этом и окна вытащили в хате. Тяжёлое было время.                                                                                                                                                

Когда пришла весной весточка от мужа о том, что он на Донбассе, Анна Стефановна с маленькой девочкой пошла к нему. Зина осталась с Емельяновым Сергеем Фёдоровичем – дядей по маминой линии. Зина звала его дедушкой, так как своих дедов не помнила, они умерли в голодный 1933 год, а дядя жил в их семье. Сергей Фёдорович не боялся остаться, он нужен был местным властям, так как был ветеринарным фельдшером. Когда родители обустроились на Донбассе в городе Енакиево, Зинаида с дедушкой отправилась к ним.    
Радостны были минуты встречи. Наконец-то семья воссоединилась. Никита Абрамович работал сначала в шахте, затем перешел в Енакиевский металлургический завод бригадиром газоспасательной станции. Мама смотрела за детьми. Сергей Фёдорович устроился по своей специальности. Жизнь постепенно налаживалась. Зина росла веселой, задорной девочкой.                                                                                                                                                     «Мы играли в классики, – вспоминает Зинаида Никитична. – Мне нужно было взять мелок.  Я подошла к окошку, уставленному цветами (у мамы всегда было много цветов). Гляжу: стоят все возле репродуктора какие-то странные.                                                                                                                                – Что вы стоите такие чудные? – спросила я.                                                                                      
– Война, – как гром среди ясного неба прозвучали слова отца.  
Вот так я узнала о войне».  

Война никого не пощадила. Она принесла горе и страдание миллионам советских жителей.  Никиту Абрамовича не призвали в армию, ему дали бронь, так как должен был участвовать в эвакуации завода. Стратегически важный завод не должен был достаться фашистам.  Всё оборудование стали вывозить в далекую Сибирь. С последним эшелоном должна была эвакуироваться семья Зинаиды, но поезд разбомбила вражеская авиация.  Семья осталась в городе. Где-то в октябре 1941 года в город Енакиево вошли итальянцы – союзники Германии.  Зинаида успела только месяца два походить в пятый класс: то бомбёжка, то самолёты схватятся в небе. Учиться невозможно было: школьников то и дело прятали в бомбоубежище. «Ночью, – вспоминает прабабушка, – прятались в подвале. Чтобы семья не голодала, ходили в соседние деревни менять кое-какие вещи на продукты. Так и выживали. В июне 1942 года сосед, который устроился бухгалтером на бирже труда при немцах, шепнул отцу, что будут вывозить в Германию тех, кто не работает. Раздумывать было некогда.

Никита Абрамович нашел где-то две тачки, погрузил кое-какие пожитки, и вся семья отправилась к себе на родину. Шли под авианалетами, бомбежками. «Знаешь, внучок, – сказала мне прабабушка, – есть такое растение как донник. Он имеет специфический горьковатый запах (он и у нас здесь растёт, я его встречала по дороге на дачу) Идёшь, бывало, вдыхаешь горьковатый запах, а перед глазами картина военных лет… Вот мы измученные идем под палящим солнцем где-то под Курском. А кругом рвы и свежие могилы, есть и не захороненные. Жара, трупный запах и запах донника – всё перемешалось. Настолько поразило мою детскую душу, что до сих пор не покидает меня этот ужас».                                                                        
21 день длился путь этой семьи по оккупированной территории. Когда добрались до места, остановились у Окуневой Марфы Яковлевны, сестры отца. 15 человек разместились в небольшой хате. Чтобы не притеснять семью сестры, Никита Абрамович стал строить хату. А жителей этой деревни немцы гоняли работать на торфяник. Однажды Зинаида с родителями пошла за глиной. «Только начали спускаться по логу, – рассказывала мне прабабушка, – то есть оврагу, отец заметил, что к нам заходят два мадьяра (венгра). Никита Абрамович различал их по обмундированию: у немцев форма была зеленоватая, а у мадьяров – коричневато-красноватая. Отец приказал мне бежать туда и посмотреть, зачем они пришли, а сами пошли дальше. Прибегаю я к дому, смотрю: стоят два мадьяра, переводчик, полицейский и двое сельчан. Это были те люди, которые нас раскулачивали, выдергивали окна из хаты, те, кто хотел арестовать папу. И вот теперь они помогают оккупантам. Зашли в хату, спросили, где отец с матерью. Говорю, что за глиной пошли. «Быстро беги за ними», – приказали пришедшие. Пулей полетела я к родителям. И вот стоим все 15 человек.                                                                                                                         – Почему не ходите на торфартель? – перевёл слова мадьяр переводчик.                                    
Мой отец, – продолжала рассказ прабабушка, – преданный Родине человек. Он никогда не работал на фашистов. Он произнес: – Вот приехали к сестре. Посмотри сколько нас, а скоро зима, детишек жалко. Посмотри, сколько народу в маленькой хатке. Спать негде.  Расстилаем на полу сено и спим.
– Что с ними говорить, отпустить им по 25 плетей, – стоит, ухмыляется предатель и нагайкой по ноге шлепает.
Стоим мы ни живы, ни мертвы.                                                                                                                        
– Русская зима холодная, – переводит слова мадьяр переводчик. – Пусть строит себе хату.    
Хату Никита Абрамович не успел достроить. В 1943 году наши войска отбили Курскую область и вошли в деревню. Хозяина семейства призвали в армию. Недолго пришлось воевать Никите Абрамовичу: 4 ноября 1943 года пришла похоронка. Осталось мама с дочками одна, а хата только на столбы поставлена. Зима скоро. Пришлось достраивать самим. Идёт Анна Стефановна на работу – берет с собой топорик. А с работы идёт – срубит дубок и тащит. Так и построили хату. Завели поросенка. В огороде сажали картошку и другие овощи. Это помогало семье не умереть с голоду».  
В 1943 году Зинаида продолжила учебу. Четыре километра приходилось ей добираться до школы, три лога преодолевать. Так и проучилась до седьмого класса. Учиться Зинаиде нравилось. В семье решают, что ей надо продолжить учёбу. Зина переходит в школу другую.  Но чтобы учиться в восьмом, девятом, десятом классе, ей нужно было отработать 60 трудодней. Это значит, что надо было работать на колхозных полях всё лето. Взрослым записывали 1 трудодень, а ученикам за тоже время только 0,75 трудодней. Как они были рады, когда бригадир записывал им тоже один трудодень.  Без этих трудодней нельзя было продолжить учебу в старших классах. Уже весной, после освобождения деревни, стали посылать на кок-сагыз. Это культурное растение – один из видов одуванчика. Но, в отличие от него, кок-сагыз был более эффективный каучуконос. В его корнях содержится от 6 до 11% каучука. Вот этот кок-сагыз полола Зинаида, собирала корешки. Сколько надо было этого кок-сагыза, чтобы всю страну обеспечить резиной. Конечно, этого мало, и его перестали сажать. Зинаиде как ученице в колхозе было выделено 0,25 гектара, а маме – полгектара земли, для того чтобы они её обрабатывали. «Даже вручную иногда копали, вспоминает прабабушка. – Просо пропалывали, оно очень сильно травой зарастала. Косили зерновые. Надо было скосить, снопы связать, в крестец сложить, сформировать сноп. Когда косили, терялись колоски. Дети помладше ходили собирать эти колоски. Вот мою сестру Олю, ей тогда было 8 лет, и Веру 6-ти лет и посылали на поле. Не дай Бог, кто подберет и домой принесет, за этим следили очень строго. За пять колосков можно было получить пять лет тюрьмы. Комбайны почему-то не ходили в поле, наверное, не хватало горючего. Комбайн подгоняли, мы сидели наверху, подавали снопы, а две женщины развязывали и раскладывали по ленте.  Колхоз сдавал сначала зерно государству, потом оставлял часть на семена, затем на фураж и немного давали колхозникам.  Мама, я помню, за меня и за себя получала столько зерна, что в фартуке умещалось.  

В 1946 году была сильная засуха. Картошка не уродилась. Тогда бабушка рвала лебеду, выпаривала, молола, а ночью ходила на поле: колосков нарежет, они ещё молочной спелости были, высушит в печи, потолчет, лишь бы только масса связалась. Вот такие лепёшки они и ели. Однажды Зина с Тоней, подружкой, пошли за ягодами и принесли целый бидон. Как все были рады!»  

Зинаида закончила 10 классов в 1949 году… Успешно сдала экзамены по литературе (сочинение), физике и химии в двухгодичный учительский институт. Проучившись два года, получила диплом учителя географии и естествознания. Работала сначала в селе Губановка учителем биологии. До школы километра четыре добираться приходилось и поэтому, когда предложили перейти в другую школу, которая находилась недалеко от дома в селе Рождественка, она с радостью согласилась. Преподавала она там биологию, химию, физику.

В 1951 году вышла тайно от семьи замуж за Гаврилова Ивана Андреевича. Моему прадеду в 1942 году 17 лет было, когда он в концлагерь попал. Ему чудом удалось выжить. Он уже стоял в очереди в газовую камеру, но она что-то сломалась. Так он и остался жив. И вот в 1951 году два любящих сердца соединились. Они жили счастливо. Зинаида в 1954 году продолжила учёбу заочно в Курском педагогическом институте на химико-биологическом факультете.    

В 1962 году переехала на посёлок Шахтёрский (ранее сестра Ольга вышла замуж за Константина из этих мест). Ольга перевезла с собой и маму. Зинаиде очень хотелось к родным. И вот, когда в школе № 9 освободилось место учителя биологии, она, не раздумывая, переехала на посёлок. 32 года проработала моя прабабушка в школе, в которой я сейчас учусь. В 1979 году её избирают Депутатом поселкового совета. 8 лет она находилась в этой должности. Затем она была секретарём Комитета по самоуправлению, председателем Комиссии по торговле и общественному питанию.
Моя прабабушка Зинаида Никитична имеет много наград и грамот.                                                                                                                             Я часто навещаю Зинаиду Никитичну. Я горжусь тем, что в нашей семье есть такой замечательный человек.