НАВЕЧНО В ПАМЯТИ НАРОДНОЙ
Хатыни звон — не прощальный звон,
Не смиренный звон, а набатный звон.
Микола Нагнибеда
Стремительно бежит под колёсами автобуса лента шоссе Минск-Витебск. Впереди указатель из
серого камня. Большие буквы как бы обожжены огнём «ХАТЫНЬ».
Более семидесяти лет назад отгремели последние выстрелы Великой Отечественной войны. Наше
небо 70 лет не бороздят вражеские бомбардировщики, сеявшие смерть и разрушения. Но не забыть нам
никогда ужасов прошедшей войны и людей, которые заплатили жизнью за свободу. Есть ли цена жизни? Нет, она бесценна! 27 миллионов погибших, из них свыше 2 миллионов белорусов.
Это произошло 22 марта 1943 года. Отряд карателей окружил белорусскую деревню Хатынь. Всех
жителей согнали в сарай, заперли дверь, облили бензином и подожгли. Огромное зловещее пламя
взметнулось в небо. В дыму задыхались, плакали дети. Тех, кто пытался спастись, гитлеровцы расстреливали из автоматов. Когда под напором людей рухнула дверь и они, обезумевшие, бросились бежать,
фашисты открыли огонь. Среди 149 сгоревших и расстрелянных было 75 детей…
На месте трагедии в Хатыни стоят чёрные гранитные плиты. Они символизируют обрушившуюся
крышу сарая. Клинообразная дорожка из белого мрамора обрывается у крыши-плиты. Последний путь
хатынцев.
Хотя и подчинились грубой силе,
Всё ж не сдались, и всё же победили!
Бессмертны стали, смертью смерть поправ!
Только три человека остались в живых
Выбежавший из горящего сарая 12-летний Антон Барановский был ранен в обе ноги, упал, и
гитлеровцы приняли его за мёртвого. В горящей одежде, крепко держа за руку семилетнего Витю, бежала Анна Желобкович. Скошенная свинцовой смертью, она упала, закрыв своим телом сына. Так и
пролежал он до ухода немцев. А третий свидетель трагедии Хатыни, Иосиф Каминский, впоследствии
написал, что, как только он и его сын выскочили из сарая, горящая крыша обвалилась. Каратель изо
всей силы ударил Каминского прикладом по лицу. А его сын отбежал метров пять, его и положили из
пулемёта. Затем гитлеровцы уехали. А Иосиф Иосифович, обгоревший, израненный, нашел среди трупов односельчан своего Адама.
И. И. Каминский явился прообразом для бронзовой скульптуры Непокорённого Человека, перенёсшего все горечи и ужасы войны. На лице застыло выражение боли, гнева и скорби, руки бережно
держат тело замученного ребёнка. И словно слышишь его голос: «Будь проклят фашизм!»
Дорожка ведёт меня дальше. Бывшая деревенская улица. Вместо 26 сгоревших домов — первый
венец сруба, а внутри его печная труба не из дерева, не из кирпича, а из бетона. На каждой трубе-обелиске мраморная плита с именами и фамилиями жителей этого дома.
Скорбное впечатление оставляют калитки. Они когда-то раскрылись от удара немецкого сапога,
а теперь навеки застыли в бетоне, приглашая зайти в дома, которых уже нет. Тяжело думать о том, что
никогда не будут жить здесь люди, не скрипнут калитки, не загремит колодезная цепь, никогда не завьётся дымок над печными трубами-обелисками.
Немного поодаль — кладбище. В стеклянных урнах, установленных на могилах, земля из тех деревень Белоруссии, которые не возродились после войны. «Хатынь не одна. 186 деревень вместе с людьми
сгорели дотла на нашей земле белорусской»,- гласит надпись на плите. Через дорогу стена, на которой
прикреплены таблички с названиями тех мест, которые, как легендарная птица Феникс, восстали из
пепла. А всего на территории Белоруссии было уничтожено более 9000 сёл и деревень.
Серые плиты ведут меня к громаде скорбной «Стены памяти». Памяти о тех, кто замучен в фашистских застенках и концлагерях. А их на многострадальной земле Белоруссии было множество.
Я подхожу к Вечному огню. В почётном карауле стоят три берёзки, а на месте четвёртой из колодцаобелиска вырываются красные язычки пламени. Мне слышится отдаленный гул. Это стонет земля, принявшая муки и смерть 149 хатынцев. Их останки покоятся в Братской могиле. Над ней — Венец Памяти
из белого мрамора. Золотом высечено обращение погибших к нам, живущим: «Люди добрые, помните:
любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем:
пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!» Рядом ответ погибшим:
«Родные вы наши! Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не покорились фашистским
убийцам в чёрные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви вашей к Родине нашей советской
вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею!»
Печально стоят обелиски, а на них колокола. После каждого удара — тишина, от которой немеешь
и сам. Гулко разносится хатынский набат. Он рассказывает о произошедшей трагедии и предостерегает:
«Будьте бдительны, люди! Не дайте повториться войне!»
Стремительно уходит под колёса автобуса лента шоссе Витебск-Минск. Хатынь осталась позади.
Уже не слышны удары колоколов, но они навсегда останутся в моей памяти, пробуждая в сердце скорбь
и гнев против поджигателей новой войны.
Я не хочу войны, которая лишает людей права быть счастливыми. Но тревожно сегодня на нашей
планете. Неприкрытое стремление к мировому господству Вашингтона и его союзников в последнее
время особенно активизировалось. Всюду, где события развиваются не так, как им хотелось бы, Соединенные Штаты применяют грубый нажим, вмешательство. На что они надеются? Война ограничится
Европой, а Америка останется недосягаемой? Как легко вздохнул бы мир, если бы люди вовремя одумались, ведь «ядерный гриб» вполне способен поставить точку в книге Истории Земли нашей.
Не смиренный звон, а набатный звон.
Микола Нагнибеда
Стремительно бежит под колёсами автобуса лента шоссе Минск-Витебск. Впереди указатель из
серого камня. Большие буквы как бы обожжены огнём «ХАТЫНЬ».
Более семидесяти лет назад отгремели последние выстрелы Великой Отечественной войны. Наше
небо 70 лет не бороздят вражеские бомбардировщики, сеявшие смерть и разрушения. Но не забыть нам
никогда ужасов прошедшей войны и людей, которые заплатили жизнью за свободу. Есть ли цена жизни? Нет, она бесценна! 27 миллионов погибших, из них свыше 2 миллионов белорусов.
Это произошло 22 марта 1943 года. Отряд карателей окружил белорусскую деревню Хатынь. Всех
жителей согнали в сарай, заперли дверь, облили бензином и подожгли. Огромное зловещее пламя
взметнулось в небо. В дыму задыхались, плакали дети. Тех, кто пытался спастись, гитлеровцы расстреливали из автоматов. Когда под напором людей рухнула дверь и они, обезумевшие, бросились бежать,
фашисты открыли огонь. Среди 149 сгоревших и расстрелянных было 75 детей…
На месте трагедии в Хатыни стоят чёрные гранитные плиты. Они символизируют обрушившуюся
крышу сарая. Клинообразная дорожка из белого мрамора обрывается у крыши-плиты. Последний путь
хатынцев.
Хотя и подчинились грубой силе,
Всё ж не сдались, и всё же победили!
Бессмертны стали, смертью смерть поправ!
Только три человека остались в живых
Выбежавший из горящего сарая 12-летний Антон Барановский был ранен в обе ноги, упал, и
гитлеровцы приняли его за мёртвого. В горящей одежде, крепко держа за руку семилетнего Витю, бежала Анна Желобкович. Скошенная свинцовой смертью, она упала, закрыв своим телом сына. Так и
пролежал он до ухода немцев. А третий свидетель трагедии Хатыни, Иосиф Каминский, впоследствии
написал, что, как только он и его сын выскочили из сарая, горящая крыша обвалилась. Каратель изо
всей силы ударил Каминского прикладом по лицу. А его сын отбежал метров пять, его и положили из
пулемёта. Затем гитлеровцы уехали. А Иосиф Иосифович, обгоревший, израненный, нашел среди трупов односельчан своего Адама.
И. И. Каминский явился прообразом для бронзовой скульптуры Непокорённого Человека, перенёсшего все горечи и ужасы войны. На лице застыло выражение боли, гнева и скорби, руки бережно
держат тело замученного ребёнка. И словно слышишь его голос: «Будь проклят фашизм!»
Дорожка ведёт меня дальше. Бывшая деревенская улица. Вместо 26 сгоревших домов — первый
венец сруба, а внутри его печная труба не из дерева, не из кирпича, а из бетона. На каждой трубе-обелиске мраморная плита с именами и фамилиями жителей этого дома.
Скорбное впечатление оставляют калитки. Они когда-то раскрылись от удара немецкого сапога,
а теперь навеки застыли в бетоне, приглашая зайти в дома, которых уже нет. Тяжело думать о том, что
никогда не будут жить здесь люди, не скрипнут калитки, не загремит колодезная цепь, никогда не завьётся дымок над печными трубами-обелисками.
Немного поодаль — кладбище. В стеклянных урнах, установленных на могилах, земля из тех деревень Белоруссии, которые не возродились после войны. «Хатынь не одна. 186 деревень вместе с людьми
сгорели дотла на нашей земле белорусской»,- гласит надпись на плите. Через дорогу стена, на которой
прикреплены таблички с названиями тех мест, которые, как легендарная птица Феникс, восстали из
пепла. А всего на территории Белоруссии было уничтожено более 9000 сёл и деревень.
Серые плиты ведут меня к громаде скорбной «Стены памяти». Памяти о тех, кто замучен в фашистских застенках и концлагерях. А их на многострадальной земле Белоруссии было множество.
Я подхожу к Вечному огню. В почётном карауле стоят три берёзки, а на месте четвёртой из колодцаобелиска вырываются красные язычки пламени. Мне слышится отдаленный гул. Это стонет земля, принявшая муки и смерть 149 хатынцев. Их останки покоятся в Братской могиле. Над ней — Венец Памяти
из белого мрамора. Золотом высечено обращение погибших к нам, живущим: «Люди добрые, помните:
любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем:
пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!» Рядом ответ погибшим:
«Родные вы наши! Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не покорились фашистским
убийцам в чёрные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви вашей к Родине нашей советской
вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею!»
Печально стоят обелиски, а на них колокола. После каждого удара — тишина, от которой немеешь
и сам. Гулко разносится хатынский набат. Он рассказывает о произошедшей трагедии и предостерегает:
«Будьте бдительны, люди! Не дайте повториться войне!»
Стремительно уходит под колёса автобуса лента шоссе Витебск-Минск. Хатынь осталась позади.
Уже не слышны удары колоколов, но они навсегда останутся в моей памяти, пробуждая в сердце скорбь
и гнев против поджигателей новой войны.
Я не хочу войны, которая лишает людей права быть счастливыми. Но тревожно сегодня на нашей
планете. Неприкрытое стремление к мировому господству Вашингтона и его союзников в последнее
время особенно активизировалось. Всюду, где события развиваются не так, как им хотелось бы, Соединенные Штаты применяют грубый нажим, вмешательство. На что они надеются? Война ограничится
Европой, а Америка останется недосягаемой? Как легко вздохнул бы мир, если бы люди вовремя одумались, ведь «ядерный гриб» вполне способен поставить точку в книге Истории Земли нашей.
