ИЗ СТРОЯ НЕ ВЫХОДИТЬ
Седьмое ноября 2016 год. На улице морозно. Низкое небо затянуло облаками. В воздухе кружатся
снежинки. Я смотрю по телевидению Торжественный марш, посвященный 75 годовщине парада 7 ноября 1941 года на Красной площади. Об этом легендарном параде нам не раз рассказывали на уроках
истории, уроках Мужества. Но сегодня мне это событие показалось таким близким… Почему? «Бывают
странные сближения», — так некогда сказал А.С. Пушкин. Я, может быть, впервые почувствовала, что в
«едином строю не нарушится связь поколений», а Красная площадь показалась мне островом в мировом
океане. Именно у стен Москвы начиналась дорога на Берлин.
Торжественный марш воссоздал атмосферу 1941 года. Меня поразил марш техники времен Великой
Отечественной войны. Знаменитые «катюши», «полуторки»... Будто время повернулось вспять, и я увидела
тех людей, которые управляли этой немудрёной техникой, конечно, по сравнению с современным вооружением. Если сейчас такое впечатление создается у зрителей, то можно представить, что чувствовали люди
тогда, 75 лет назад, когда узнали о параде на Красной площади. Ведь до фронта было всего 30 километров.
И хочется низко поклониться тем немногим, кто в числе двадцати восьми тысяч человек принял
участие в этом историческом параде. Этим людям уже за девяносто лет, но в их лицах я читала гордость
за свою страну, они словно говорили (это читалось даже с экрана) нам: «Мы от стен Кремля шли сражаться за Москву, за Родину и за всех, кто родится потом». Они шли сражаться за нас….
А после Торжественного марша я не могла не посмотреть документальный фильм «Разгром немецких
войск под Москвой». Этот фильм получил «Оскар» — первая престижная награда нашего кинематографа.
Зарубежные зрители впервые узнали правду о войне в России. В СССР эта документальная лента шла под
другим названием: «Парад на Красной площади, 1941 год». Оператор фильма Трояновский. Кстати, мы
очень мало знаем о кинематографистах. А ведь они совершали ежедневный подвиг. Именно из их уникальных съемок, когда горело, кажется, всё: и земля, и небо — мы можем представить картину той страшной войны. Меня поразила статистика: 258 кинооператоров участвовали в съемках Великой Отечественной войны, каждый четвертый погиб, каждый ранен. В настоящее время в живых остался только один.
Как известно, зима 1941 года была очень суровой. Смазка замерзала уже при 10 градусах, камеры
переставали работать. И тогда Дубровицкий придумал смазку, которая не замерзала и при 20 градусах.
Действительно всё было мобилизовано для фронта, для победы, а День Победы тогда, 7 ноября 1941
года, так был ещё далек. Поражаешься мудрости Главнокомандующего, его окружения, которые смогли до последнего сохранить в глубокой тайне подготовку к этому поистине легендарному параду. Меры безопасности были
очень жесткие. О параде сообщили только за один час до начала. Приглашения участникам разносили
глубокой ночью. Москву ни в коем случае нельзя было сдавать. Столица к 1941 году являлась главным
железнодорожным узлом. Сдать главный город Москвы — значит породить коллапс. И в целях секретности парад начался не в 10.00, а в 8.00. Поэтому группа, которой было поручено снимать это историческое событие, оказалась на Красной площади только к концу парада. Да и длился он всего один час, но значение его неоценимо. Жёсткий приказ получили все участники: «Будет обстрел — из строя не
выходить». К счастью, обстрелов не было, хотя вражеские самолеты рвались к Москве. В тот день на
подступах к столице сбили тридцать четыре немецких бомбардировщика.
Шестьдесят девять батальонов пехоты промаршировали по брусчатке Красной площади, сто пятьдесят танков проехало, и сразу же на фронт, который был всего в тридцати километрах от Москвы. А исторический парад не запечатлен из-за опоздания группы. Что делать? И.В. Сталин вызывает к себе режиссера Варламова и оператора Трояновского. Шли на встречу на ватных ногах, а вышли окрыленными. Решено было переснять. Это смогли сделать только через три недели, но уже с декорациями. И.В.Сталин повторил свою речь в помещении. И мало тогда кто заметил, что съемки прошли не 7 ноября, а 28. Не это главное. Главное — парад на Красной площади 7 ноября 1941 года состоялся, звучала музыка
«Прощание славянки», а дирижировал автор этого бессмертного марша Агапкин.
И в этот же день под впечатлением чувств, вызванных этим историческим событием, я перечитала
(в какой раз!) письма с фронта, которые хранятся у нас в архиве.
Держу в руках письма с фронта, написанные моим прадедом, его братьями с фронта и на фронт.
Они такие ветхие, что до них дотрагиваться боязно. Это настоящие реликвии не только нашей семьи...
И пусть написаны они на толстой бумаге, в которую в магазине заворачивали продукты, на книжных
футлярах (красноармейцы освобождали село, где была библиотека, и им разрешили взять формуляры
для писем), на упаковках из-под горохового супа, но это голос оттуда, с той далекой теперь уже войны.
О чем они пишут? Вот письмо, датированное 18.09.1942 года. Из дома послание раненого солдата брату на фронт. Из госпиталя прибыл домой на поправку боец и радуется, что колхоз собрал большой урожай
хлеба, картошки, «рыжиков собрали и ягод… Только, Ваня, нуждаемся в деньгах, страховку не заплатили».
Через месяц автор письма снова уйдет на фронт, но уже не вернется никогда. Было три брата: Егор, Ваня,
Николай, — и никто не вернулся. Но эти письма хранят тепло их рук, иногда родным слышатся их голоса.
Что меня особенно удивляет в этих письмах? В них практически нет ничего о боях. Вот отрывок
из письма от 4.06.1943 года: «Живу пока хорошо, всё по-старому. Мама, я подписался на 200 рублей,
надо помочь государству. Чем больше даём, тем скорее фашистов убьём. Победа будет за нами». И опять
волнение за своих самых дорогих людей — мамашу, сестрёнок. И только в одном письме я прочитала:
«Жалко своей молодости, и дома-то, мамаша, не мог гулять, а здесь не погуляешь, но ничего не сделаешь». Это отрывки из письма Тришковой Анне Гавриловне. На всех письмах стоит штамп военной
цензуры: «Просмотрено».
А вот весточка с фронта вся в жирных пятнах. Это потому, что написана она на упаковке из-под супа-пюре горохового. Сама обертка, как и письмо, история. Я поразилась, как подробно описывается выданное обмундирование: «Дорогие мои родители, мне выдали новое обмундирование: шубу и штаны теплые, кальсоны теплые и рубашку теплую, и нижнее белье, и ботинки». Мне бабушка сказала, что радовались
потому, что бедные крестьянские парнишки такого в своем гардеробе (да какой гардероб… сундук) не имели.
Последнее сохранившееся письмо датировано 12.01.1944 года Победа уже витала в воздухе. Всё чаще
встречаются слова «вернемся, по-старому будем жить, враг будет разбит, победа будет за нами». Впрочем,
мысль о том, что враг будет разбит, не покидала авторов этих писем, как и весь советский народ, никогда.
Наступит 9 Мая 2017 года. И я, как миллионы моих соотечественников, буду нести портреты моих
дорогих родственников, чья молодость была опалена войной и кто с нее не вернулся. Бессмертный
полк... Низкий поклон тем, кто придумал эту акцию. Ведь мы живем «на земле доброй за себя и за того
парня». Они с нами в строю...
снежинки. Я смотрю по телевидению Торжественный марш, посвященный 75 годовщине парада 7 ноября 1941 года на Красной площади. Об этом легендарном параде нам не раз рассказывали на уроках
истории, уроках Мужества. Но сегодня мне это событие показалось таким близким… Почему? «Бывают
странные сближения», — так некогда сказал А.С. Пушкин. Я, может быть, впервые почувствовала, что в
«едином строю не нарушится связь поколений», а Красная площадь показалась мне островом в мировом
океане. Именно у стен Москвы начиналась дорога на Берлин.
Торжественный марш воссоздал атмосферу 1941 года. Меня поразил марш техники времен Великой
Отечественной войны. Знаменитые «катюши», «полуторки»... Будто время повернулось вспять, и я увидела
тех людей, которые управляли этой немудрёной техникой, конечно, по сравнению с современным вооружением. Если сейчас такое впечатление создается у зрителей, то можно представить, что чувствовали люди
тогда, 75 лет назад, когда узнали о параде на Красной площади. Ведь до фронта было всего 30 километров.
И хочется низко поклониться тем немногим, кто в числе двадцати восьми тысяч человек принял
участие в этом историческом параде. Этим людям уже за девяносто лет, но в их лицах я читала гордость
за свою страну, они словно говорили (это читалось даже с экрана) нам: «Мы от стен Кремля шли сражаться за Москву, за Родину и за всех, кто родится потом». Они шли сражаться за нас….
А после Торжественного марша я не могла не посмотреть документальный фильм «Разгром немецких
войск под Москвой». Этот фильм получил «Оскар» — первая престижная награда нашего кинематографа.
Зарубежные зрители впервые узнали правду о войне в России. В СССР эта документальная лента шла под
другим названием: «Парад на Красной площади, 1941 год». Оператор фильма Трояновский. Кстати, мы
очень мало знаем о кинематографистах. А ведь они совершали ежедневный подвиг. Именно из их уникальных съемок, когда горело, кажется, всё: и земля, и небо — мы можем представить картину той страшной войны. Меня поразила статистика: 258 кинооператоров участвовали в съемках Великой Отечественной войны, каждый четвертый погиб, каждый ранен. В настоящее время в живых остался только один.
Как известно, зима 1941 года была очень суровой. Смазка замерзала уже при 10 градусах, камеры
переставали работать. И тогда Дубровицкий придумал смазку, которая не замерзала и при 20 градусах.
Действительно всё было мобилизовано для фронта, для победы, а День Победы тогда, 7 ноября 1941
года, так был ещё далек. Поражаешься мудрости Главнокомандующего, его окружения, которые смогли до последнего сохранить в глубокой тайне подготовку к этому поистине легендарному параду. Меры безопасности были
очень жесткие. О параде сообщили только за один час до начала. Приглашения участникам разносили
глубокой ночью. Москву ни в коем случае нельзя было сдавать. Столица к 1941 году являлась главным
железнодорожным узлом. Сдать главный город Москвы — значит породить коллапс. И в целях секретности парад начался не в 10.00, а в 8.00. Поэтому группа, которой было поручено снимать это историческое событие, оказалась на Красной площади только к концу парада. Да и длился он всего один час, но значение его неоценимо. Жёсткий приказ получили все участники: «Будет обстрел — из строя не
выходить». К счастью, обстрелов не было, хотя вражеские самолеты рвались к Москве. В тот день на
подступах к столице сбили тридцать четыре немецких бомбардировщика.
Шестьдесят девять батальонов пехоты промаршировали по брусчатке Красной площади, сто пятьдесят танков проехало, и сразу же на фронт, который был всего в тридцати километрах от Москвы. А исторический парад не запечатлен из-за опоздания группы. Что делать? И.В. Сталин вызывает к себе режиссера Варламова и оператора Трояновского. Шли на встречу на ватных ногах, а вышли окрыленными. Решено было переснять. Это смогли сделать только через три недели, но уже с декорациями. И.В.Сталин повторил свою речь в помещении. И мало тогда кто заметил, что съемки прошли не 7 ноября, а 28. Не это главное. Главное — парад на Красной площади 7 ноября 1941 года состоялся, звучала музыка
«Прощание славянки», а дирижировал автор этого бессмертного марша Агапкин.
И в этот же день под впечатлением чувств, вызванных этим историческим событием, я перечитала
(в какой раз!) письма с фронта, которые хранятся у нас в архиве.
Держу в руках письма с фронта, написанные моим прадедом, его братьями с фронта и на фронт.
Они такие ветхие, что до них дотрагиваться боязно. Это настоящие реликвии не только нашей семьи...
И пусть написаны они на толстой бумаге, в которую в магазине заворачивали продукты, на книжных
футлярах (красноармейцы освобождали село, где была библиотека, и им разрешили взять формуляры
для писем), на упаковках из-под горохового супа, но это голос оттуда, с той далекой теперь уже войны.
О чем они пишут? Вот письмо, датированное 18.09.1942 года. Из дома послание раненого солдата брату на фронт. Из госпиталя прибыл домой на поправку боец и радуется, что колхоз собрал большой урожай
хлеба, картошки, «рыжиков собрали и ягод… Только, Ваня, нуждаемся в деньгах, страховку не заплатили».
Через месяц автор письма снова уйдет на фронт, но уже не вернется никогда. Было три брата: Егор, Ваня,
Николай, — и никто не вернулся. Но эти письма хранят тепло их рук, иногда родным слышатся их голоса.
Что меня особенно удивляет в этих письмах? В них практически нет ничего о боях. Вот отрывок
из письма от 4.06.1943 года: «Живу пока хорошо, всё по-старому. Мама, я подписался на 200 рублей,
надо помочь государству. Чем больше даём, тем скорее фашистов убьём. Победа будет за нами». И опять
волнение за своих самых дорогих людей — мамашу, сестрёнок. И только в одном письме я прочитала:
«Жалко своей молодости, и дома-то, мамаша, не мог гулять, а здесь не погуляешь, но ничего не сделаешь». Это отрывки из письма Тришковой Анне Гавриловне. На всех письмах стоит штамп военной
цензуры: «Просмотрено».
А вот весточка с фронта вся в жирных пятнах. Это потому, что написана она на упаковке из-под супа-пюре горохового. Сама обертка, как и письмо, история. Я поразилась, как подробно описывается выданное обмундирование: «Дорогие мои родители, мне выдали новое обмундирование: шубу и штаны теплые, кальсоны теплые и рубашку теплую, и нижнее белье, и ботинки». Мне бабушка сказала, что радовались
потому, что бедные крестьянские парнишки такого в своем гардеробе (да какой гардероб… сундук) не имели.
Последнее сохранившееся письмо датировано 12.01.1944 года Победа уже витала в воздухе. Всё чаще
встречаются слова «вернемся, по-старому будем жить, враг будет разбит, победа будет за нами». Впрочем,
мысль о том, что враг будет разбит, не покидала авторов этих писем, как и весь советский народ, никогда.
Наступит 9 Мая 2017 года. И я, как миллионы моих соотечественников, буду нести портреты моих
дорогих родственников, чья молодость была опалена войной и кто с нее не вернулся. Бессмертный
полк... Низкий поклон тем, кто придумал эту акцию. Ведь мы живем «на земле доброй за себя и за того
парня». Они с нами в строю...
