Как прекрасна Россия. Цветут луга, бегут быстрые и глубокие реки, леса кипят жизнью, а люди мирно живут в квартирах и домах. Мы даже не можем себе представить, что этого могло не быть, если бы все Отечество 75 лет назад не встало на защиту Родины. Много людей пропало без вести, многих замучили в застенках концлагерей, многие погибли в ожесточенных боях. А те, кто выжил, навсегда запомнили весь ужас той войны.


 Моя бабушка и мой папа часто рассказывали мне о моем прадеде. Рассказывали разное: веселое и грустное. Но больше всего из рассказов папы мне запомнилось то, что прадед запрещал членам своей семьи смотреть военные фильмы, всегда говорил, что война­ это страшно. Учил ценить человеческую жизнь.


 Дед воевал с первых дней войны. В 1942 году попал в плен. Испытал на себе ужасы концлагерей Германии, Финляндии, Норвегии. Везде вокруг него была смерть, тысячи похороненных людей. Он объяснял моему отцу, что каждая смерть­ это цепочка оборванных поколений, потому что каждый человек должен был иметь детей, семью, внуков, а они бы делали нашу жизнь лучше. Но больше всего о моем прадеде я узнал из недавно подаренной нашей семье книги калужского писателя, члена Союза писателей России Юрия Холопова ( в недавнем прошлом жителя нашего микрорайона). Моего прадеда звали Карпов Марк Иванович. Уже спустя почти полвека после войны , в трудные 90­годы познакомился с моим прадедом Юрий Холопов при необычных обстоятельствах: напросился к прадеду помогать косить сено в обмен на молоко для своего новорожденного сына. «...Косили сено,­ пишет Ю. Холопов в воспоминаниях «Воля и неволя рядового Карпова»,­ в пойме небольшой речушки Мышеги, которая,
делая широкий разворот от старого села Богимово, уходила на встречу с более полноводной Окой...». А
однажды писатель во время купания после сенокоса заметил на ягодице старика странную татуировку латинскую букву V и спросил о ней Марка Ивановича. «Немцы в сорок втором заклеймили. Я же на фронте в плен попал под Керчью...»,­ нехотя ответил мой прадед. Позже с согласия фронтовика привезет Юрий с собой небольшой журналистский магнитофон «Легенда» и стал в свободные минутки записывать историю жизни моего прадеда. Позже часть истории была напечатана в калужской областной газете, но весь текст поместить не было возможности. Полная исповедь Марка Ивановича вышла гораздо позднее. И очень жаль, что он так и не увидел ее опубликованной полностью. Но моя семья безмерно благодарна писателю за его неоценимый труд, за то, что он навсегда оставил для нас память о прадеде Карпове Марке Ивановиче в изданном к 70­летию Победы сборнике «Право на исповедь».


 Я не видел войны, но теперь благодаря книге я знаю о ней гораздо больше, чем знал год назад. Теперь я знаю, что мой прадед по ночам возил на передовую полевую кухню для наших солдат, а на лошадях­ командира полка, что в ночь 19 мая 1942 года прадед был ранен в плечо, а утром того же дня немецкие автоматчики взяли в плен в числе других и Марка, а за съеденный кусочек хлеба немецкий охранник жестоко бил его и пинал ногами. Я знаю, что, находясь в плену в Норвегии, мой прадед по велению немцев делал бункера для их подводных лодок. Знаю, что, когда прадеда везли в товарных вагонах в Германию, проезжая мимо станции Верховцево, где до хутора прадеда было 40 километров, один пожилой солдат писал письмо. «И я,­ вспоминал прадед в беседе с писателем,­ попросил кусочек  бумаги. Сам написал жене: где воевал, как взяли в плен, куда везут. Потом бросил письмо из вагона на
землю. И эта бумажка, оказывается, попала в мой дом. Люди подобрали, передали ее родным, поскольку я адрес указал на ней. А жаль, что не потерялась! Жена моя, как мне после рассказывали,­ продолжал Марк Иванович,– стала плакать, потом ослепла и сошла с ума. Немцы отправили ее в сумасшедший
дом, а после всех больных из этого дома расстреляли...».


 Еще много чего я узнал из тех воспоминаний, что были записаны калужским писателем, знакомым с моим прадедом. Я был потрясен тем ужасом, который пришлось пережить деду моего отца, но я горжусь своим прадедом, фронтовиком, тружеником послевоенного времени. Пройдет время, но никогда не изгладятся из моей памяти те воспоминания, потому что они вечны, как сама жизнь, потому что они теперь живут в книге.


 Мой прадед умер в 1999 году. Похоронили его на Петровском кладбище г. Алексина, на отлогом
косогоре, откуда хорошо видно поросший осокой ручей, у которого летом, в полдень, любит останавливаться небольшое стадо...


 Отдавая дань памяти и уважения, я ежегодно вот уже на протяжении четырех лет встаю в строй
Бессмертного полка в микрорайоне и городе со штендером с фотографией моего прадеда Карпова Марка Ивановича.