ИМЁН ГЕРОЕВ — НИКОГДА НЕ ПОЗАБУДЕМ!
Четыре года страшных испытаний...
Потери, жертвы, искалеченные судьбы...
Война... и тысячи людских страданий!..
О. Климчук
Кто такой герой? В нашем сознании всплывает картинка солдата, бросившегося под танк с гранатой или расстрелявшего роту гитлеровцев в одиночку, или, пошедшего, ценой жизни на таран
вражеского самолета... Но мы презрительно усмехнемся, если речь
пойдет о героизме военнопленных... Какие же они герои, если оказались в плену?! А вот для меня мой прадедушка — герой! Для меня все выжившие в кровавой мясорубке войны герои. Потому что каждый советский человек вложил свою каплю пота и крови для общей народной победы в Отечественной войне! Я сейчас не говорю о тех,
кто по каким-либо причинам перешел на сторону врага, но о тех, кто жил и трудился все эти долгих
четыре года на благо Родины.
У военнопленных тоже свои героические истории. Плен — это не красивая жизнь вдалеке от
невзгод войны с бесплатной едой и теплой кроватью. Нет, это издевательства, унижения, опыты над
людьми и тяжелые трудовые будни. Это недоедание, обливания холодной водой и жесткие нары. Это
целеустремленная работа над тем, чтобы сломать в человеке личность. Это постоянные искушения
перейти на сторону врага и прекратить свои мучения. Да, кстати, были и такие «перебежчики». Но их
было ничтожно мало.
Вы заметили, военнопленные не любят рассказывать свои истории?! Во-первых, потому что придется переживать заново «ад», в котором находились. А во-вторых, потому что общество, в свое время,
навесило на них ярлык «предатель». Возвращаясь из немецкого плена, люди попадали в жесткие тиски
сталинской машины репрессий. На смену немецким лагерям приходили советские. Некоторым повезло,
их отправляли «в ссылку» на принудительные работы в шахтах или рудниках. Бывший пленный чувствовал себя «чужим среди своих».
История моего прадедушки — история военнопленного, восстановленная из тысячи отдельных
осколков его воспоминаний. Мой прадедушка Зайцев Игорь Александрович родился в деревне Гиблицы
Касимовского района Рязанской области. В свои неполные семнадцать он стал учителем в начальной
сельской школе. Учительствовал он с удовольствием, да и дети относились к нему с уважением. Работа
по-тихоньку затягивала, в голове созревали новые творческие идеи поурочного планирования. Однако
им так и не суждено было сбыться. В 40-м году пришла повестка о призыве на действительную службу
в Красную Армию. Прадедушка вспоминал, что тогда он впервые покинул пределы родной Рязанщины.
Война застала его в летних лагерях близ Алушты на территории полуостова Крым. А вскоре он уже
осваивал специальность радиста в Старом Крыму в полковой школе. По окончании курсов прадедушка
принял должность начальника пункта сбора донесений при штабе полка. По сути, он стал фронтовым
рассыльным или курьером: под любым огнем рядовой Зайцев приносил приказы штаба и возвращался
с донесением с передовой.
Так случилось, что в ноябре 41-го он прибыл с пакетом в населенный пункт, уже покинутый
получателем. Поиски были долгими, но успешными. Уже на обратном пути он встретил разведчиков, рассказавших об отступлении Красной Армии на Севастополь через горы, Судак и берегом моря. Пришлось нагонять своих. Тут-то он и угодил прямиком в руки к немецкому патрулю. Произошла небольшая схватка, но силы были неравны, да и запаса патронов у прадеда не было. Так раненый он и попал
в плен. Ранение было несерьезным: пуля попала в ногу и прошла навылет, но рана еще долго гноилась.
В лагере военнопленных близ Джанкоя он провел более полугода. Однако прадед очень неохотно вспоминал этот период своей жизни.
Голод... Ужасный и страшный голод, когда не знаешь, сможешь ли ты наутро открыть глаза, когда
гнилая картошка кажется самой вкусной пищей, а горсть снега заменяет стакан воды. А еще холод, пробирающий до самых костей. Это то, что навсегда врезалось в его память. До самого последнего своего
дня он с особой бережливостью относился к каждому кусочку хлеба.
Изредка кому-то из местных жителей удавалось чудом доставить на территорию лагеря немного
еды. И тогда у всех был праздник. Краюху хлеба делили между собой человек тридцать, ни одной крошке не давали упасть. Для немцев вскоре этот лагерь стал обузой. Нехватка продуктов приводила к сотням
голодных смертей. Оголодавшие «полузомби» не могли хорошо трудиться. Тогда кто-то из надзирателей
предложил оставшихся в живых просто раздать «на поруки» местным сельским общинам в качестве
батраков. Это не было в прямом смысле освобождением. Они жили на оккупированной территории и
работали под зорким немецким оком. При попытке к бегству расстреливали и военнопленных, и семьи,
давшие им приют.
Прадедушка вспоминал, как его возмутил тот факт, что надзирателями были украинцы — приспешники Бандеры и Шухевича. По сравнению с немцами, они были более жестокими и, стараясь доказать свою верность Гитлеру, избивали пленных за малейшую провинность, иногда до смерти. Были
случаи, когда зимней ночью пьяные надсмотрщики выводили пленных на улицу, заставляли раздеваться
и обливали их ледяной водой.
Ровно за год до Великой победы 9 мая 1944 года мой прадед был окончательно освобожден частями Красной Армии. Но горькой вкус принесла с собой свобода: бесконечные проверки и, в конце
концов, принудительные работы по восстановлению Подмосковного угольного бассейна. Тогда весной
44-го началась для моего прадеда шахтерская эпопея. Сам он считал это время — лучшими годами в
своей жизни. Он освоил не одну шахтерскую специальность: начал с откатки, затем бригадир рабочих
поверхности, потом ходковый крепильщик, бурильщик, запальщик и заведующий аммонитного склада.
Во времена Хрущева он был полностью реабилитирован ото всех подозрений. 11 марта 1985 года
мой прадед Зайцев Игорь Александрович был награжден Орденом Отечественной войны 2 степени. Во
время награждения из его глаз текли скупые мужские слезы...
Мой прадед умер в 1997 году. Его похоронили на Кимовском городском кладбище. Каждое 9 мая
для нашей семьи начинается с посещения его могилы. Букет красных гвоздик, словно яркое пламя, загорается рядом с его памятником. Суровое лицо мужественного человека, прошедшего через тяжелые
испытания, смотрит на нас с портрета. И в это время понимаешь, что пока не забыт подвиг человека,
он всегда будет жить в сердце благодарных потомков.
Потери, жертвы, искалеченные судьбы...
Война... и тысячи людских страданий!..
О. Климчук
Кто такой герой? В нашем сознании всплывает картинка солдата, бросившегося под танк с гранатой или расстрелявшего роту гитлеровцев в одиночку, или, пошедшего, ценой жизни на таран
вражеского самолета... Но мы презрительно усмехнемся, если речь
пойдет о героизме военнопленных... Какие же они герои, если оказались в плену?! А вот для меня мой прадедушка — герой! Для меня все выжившие в кровавой мясорубке войны герои. Потому что каждый советский человек вложил свою каплю пота и крови для общей народной победы в Отечественной войне! Я сейчас не говорю о тех,
кто по каким-либо причинам перешел на сторону врага, но о тех, кто жил и трудился все эти долгих
четыре года на благо Родины.
У военнопленных тоже свои героические истории. Плен — это не красивая жизнь вдалеке от
невзгод войны с бесплатной едой и теплой кроватью. Нет, это издевательства, унижения, опыты над
людьми и тяжелые трудовые будни. Это недоедание, обливания холодной водой и жесткие нары. Это
целеустремленная работа над тем, чтобы сломать в человеке личность. Это постоянные искушения
перейти на сторону врага и прекратить свои мучения. Да, кстати, были и такие «перебежчики». Но их
было ничтожно мало.
Вы заметили, военнопленные не любят рассказывать свои истории?! Во-первых, потому что придется переживать заново «ад», в котором находились. А во-вторых, потому что общество, в свое время,
навесило на них ярлык «предатель». Возвращаясь из немецкого плена, люди попадали в жесткие тиски
сталинской машины репрессий. На смену немецким лагерям приходили советские. Некоторым повезло,
их отправляли «в ссылку» на принудительные работы в шахтах или рудниках. Бывший пленный чувствовал себя «чужим среди своих».
История моего прадедушки — история военнопленного, восстановленная из тысячи отдельных
осколков его воспоминаний. Мой прадедушка Зайцев Игорь Александрович родился в деревне Гиблицы
Касимовского района Рязанской области. В свои неполные семнадцать он стал учителем в начальной
сельской школе. Учительствовал он с удовольствием, да и дети относились к нему с уважением. Работа
по-тихоньку затягивала, в голове созревали новые творческие идеи поурочного планирования. Однако
им так и не суждено было сбыться. В 40-м году пришла повестка о призыве на действительную службу
в Красную Армию. Прадедушка вспоминал, что тогда он впервые покинул пределы родной Рязанщины.
Война застала его в летних лагерях близ Алушты на территории полуостова Крым. А вскоре он уже
осваивал специальность радиста в Старом Крыму в полковой школе. По окончании курсов прадедушка
принял должность начальника пункта сбора донесений при штабе полка. По сути, он стал фронтовым
рассыльным или курьером: под любым огнем рядовой Зайцев приносил приказы штаба и возвращался
с донесением с передовой.
Так случилось, что в ноябре 41-го он прибыл с пакетом в населенный пункт, уже покинутый
получателем. Поиски были долгими, но успешными. Уже на обратном пути он встретил разведчиков, рассказавших об отступлении Красной Армии на Севастополь через горы, Судак и берегом моря. Пришлось нагонять своих. Тут-то он и угодил прямиком в руки к немецкому патрулю. Произошла небольшая схватка, но силы были неравны, да и запаса патронов у прадеда не было. Так раненый он и попал
в плен. Ранение было несерьезным: пуля попала в ногу и прошла навылет, но рана еще долго гноилась.
В лагере военнопленных близ Джанкоя он провел более полугода. Однако прадед очень неохотно вспоминал этот период своей жизни.
Голод... Ужасный и страшный голод, когда не знаешь, сможешь ли ты наутро открыть глаза, когда
гнилая картошка кажется самой вкусной пищей, а горсть снега заменяет стакан воды. А еще холод, пробирающий до самых костей. Это то, что навсегда врезалось в его память. До самого последнего своего
дня он с особой бережливостью относился к каждому кусочку хлеба.
Изредка кому-то из местных жителей удавалось чудом доставить на территорию лагеря немного
еды. И тогда у всех был праздник. Краюху хлеба делили между собой человек тридцать, ни одной крошке не давали упасть. Для немцев вскоре этот лагерь стал обузой. Нехватка продуктов приводила к сотням
голодных смертей. Оголодавшие «полузомби» не могли хорошо трудиться. Тогда кто-то из надзирателей
предложил оставшихся в живых просто раздать «на поруки» местным сельским общинам в качестве
батраков. Это не было в прямом смысле освобождением. Они жили на оккупированной территории и
работали под зорким немецким оком. При попытке к бегству расстреливали и военнопленных, и семьи,
давшие им приют.
Прадедушка вспоминал, как его возмутил тот факт, что надзирателями были украинцы — приспешники Бандеры и Шухевича. По сравнению с немцами, они были более жестокими и, стараясь доказать свою верность Гитлеру, избивали пленных за малейшую провинность, иногда до смерти. Были
случаи, когда зимней ночью пьяные надсмотрщики выводили пленных на улицу, заставляли раздеваться
и обливали их ледяной водой.
Ровно за год до Великой победы 9 мая 1944 года мой прадед был окончательно освобожден частями Красной Армии. Но горькой вкус принесла с собой свобода: бесконечные проверки и, в конце
концов, принудительные работы по восстановлению Подмосковного угольного бассейна. Тогда весной
44-го началась для моего прадеда шахтерская эпопея. Сам он считал это время — лучшими годами в
своей жизни. Он освоил не одну шахтерскую специальность: начал с откатки, затем бригадир рабочих
поверхности, потом ходковый крепильщик, бурильщик, запальщик и заведующий аммонитного склада.
Во времена Хрущева он был полностью реабилитирован ото всех подозрений. 11 марта 1985 года
мой прадед Зайцев Игорь Александрович был награжден Орденом Отечественной войны 2 степени. Во
время награждения из его глаз текли скупые мужские слезы...
Мой прадед умер в 1997 году. Его похоронили на Кимовском городском кладбище. Каждое 9 мая
для нашей семьи начинается с посещения его могилы. Букет красных гвоздик, словно яркое пламя, загорается рядом с его памятником. Суровое лицо мужественного человека, прошедшего через тяжелые
испытания, смотрит на нас с портрета. И в это время понимаешь, что пока не забыт подвиг человека,
он всегда будет жить в сердце благодарных потомков.
