Наверное, в каждой семье бережно хранятся старые фотографии… Вот и у нас они есть. Я очень люблю рассматривать эти фотографии, глядящие на меня глазами людей, большинства которых уже нет рядом с нами. Мне посчастливилось застать в живых сестру моей прабабушки, Зубареву Александру Николаевну.

Она прожила долгую жизнь, почти 95 лет, и до старости сохранила ясность ума и крепкую память. Последние годы она жила в Туле на улице Смидович, и мы часто навещали её. Я любила слушать её
воспоминания о жизни и помню почти все, что она рассказывала о своей семье. Родилась она в деревне Наумовка. В семье было восемь детей: три сестры и пять братьев. Жили бедно, много трудились. До появления колхозов брали в аренду у помещика землю и выращивали на ней овощи. Возили на базар в Тулу. Бабушка вспоминала, что её папа оттуда на пятачок привозил много гостинцев. Такие были тогда цены. Мой прапрадедушка умер очень рано, оставив вдовой свою жену с малыми детьми: старшему, Дмитрию, только исполнилось пятнадцать, младшему, Анатолию, было полтора года. Жили они в избушке – развалюшке, а потом смогли вырастить и продать здорового поросенка на 12 пудов и на вырученные деньги купили пристройку к поповскому дому на слом. Купчая 1928 года, написанная витиеватыми буквами с завитушкам, до сих пор хранится в семье. Семья перебралась туда, сломать эту пристройку­пятистенок так и не смогли, и она сохранилась до сих пор, правда, в ней никто не живет.

А в те годы жили очень трудно, бедно, но все дети учились. Ходили за много километров в школу в деревню Крюковка. А прапрабабушка, Евдокия Дмитриевна, проводив старших детей в школу и дав им по краюхе хлеба, который пекла сама, даже не могла выйти на улицу – не было обуви. Однажды в школе учитель вызвал отвечать мою прабабушку Люсю, а она не идет. Учитель спросил: «В чем дело?», а девочка залилась слезами, потому что сидела, обутая в опорки. Учитель промолчал, но вскоре купил ей на свои деньги кирзовые сапожки, предмет зависти всех остальных учеников. Дети росли, становились на ноги. Старшие сыновья уже завели свои семьи, и тут грянула Великая Отечественная война, грозное эхо которой докатилось и до наших дней. Прошло уже 70 лет со дня Победы в этой страшной войне, но память людская напоминает о беспримерном подвиге нашего народа в борьбе с врагом. Безусые мальчишки смело шагнули, надев солдатские шинели, в самое пекло. Вначале люди верили, что это испытание, обрушившееся так внезапно и сокрушительно, вот­вот закончится….

Но война растянулась на годы. Четыре страшных года.… День за днем. Из дней складывались месяцы, из месяцев – годы.

Две даты: 22 июня 1941 года и 9 мая 1945 года. Две странички календаря. Два дня жизни планеты
Земля, два дня истории человечества… А между ними… 1418 дней и ночей полыхали бои. 1418 дней и ночей
вел советский народ освободительную войну. Долог и труден был путь к Победе! 34000 часов и более 20
миллионов погибших людей.

Если по каждому погибшему объявить минуту молчания, страна будет молчать… 38 лет!
Велик подвиг народа! А народ – ведь это люди, чьи­то дети, мужья, сыновья…. Война коснулась каждой семьи. Не стала исключением и семья моей прабабушки Шуры. Её старший брат, Дмитрий, на момент начала войны был военным летчиком. Уже в первые дни военных действий их аэродром был уничтожен авиацией противника, и они долго и упорно пробирались к своим из окружения без еды. Был даже приказ «Не разговаривать!», чтобы сберечь силы. Из окружения они вышли живыми и продолжили воевать. По рассказам всё той же бабушки Шуры, Дмитрий летал на задание над территорией Щекинского района и, ничего не зная о судьбе своей семьи, сбросил гильзу
с запиской над лесом около деревни Малахово. Надеялся, может кто­то найдет и передаст в Наумовку, где в этой крошечной пристройке как­то умещались, кроме прапрабабушки Евдокии Дмитриевны, ещё 11 человек взрослых и детей.

Дмитрий Николаевич встретил День Победы, награжден многими боевыми наградами, среди которых – два Ордена Красной Звезды. Его сын и его внук впоследствии тоже станут военными.

Брат Константин работал мастером в шахте, имел бронь (в армию не призывали, надо было комуто и уголь добывать). После войны жил в поселке Скуратово, вырастил трех дочерей, две из которых стали педагогами.

Брат Евгений перед войной работал на Оружейном заводе и вместе с ним был эвакуирован на Урал, в город Златоуст. Было очень холодно и голодно, но станки круглосуточно работали вначале даже
под открытым небом. Люди пухли с голоду и порой умирали прямо на рабочем месте. Евгения спасли посылки из Наумовки с сушеными овощами. А уже весной удалось переправить два ведра картошки.
Картошку, конечно, съели, а глазки посадили. И, удивительно, но собрали урожай. После войны Евгений продолжал работать на Оружейном заводе и вырастил сына и двух дочерей, ставших учителями. Его сын, Валерий Евгеньевич Зубарев, долгие годы работал в Тульском педагогическом институте (теперь – университете).

Брат Владимир перед войной успел два года поработать учителем математики в Ревякино, был призван, воевал, получил звание «лейтенант». Пропал без вести в районе Керчи, где шли ожесточенные бои в катакомбах. В Щекинском краеведческом музее в Книге Памяти есть строчка, посвященная памяти Зубарева Владимира Николаевича.

Самый младший брат, Анатолий, ушел на фронт 16 –летним мальчишкой, «приписав» себе два года. Был ранен, комиссован. Вернулся домой и рано умер.

Старшая сестра Ольга Николаевна, работала медицинской сестрой в Доме малютки в Туле, получила «похоронку» на мужа еще в финскую войну. Дом, в котором она жила на тогдашней улице Коммунаров, разбомбили. Спасти ничего не удалось. Она вышла замуж (уже после войны) за Курилкина Николая Георгиевича, который служил во флоте, получил тяжелое ранение и в 22 года стал инвалидом (одна нога стала короче другой). Ушел на фронт добровольцем, возил снаряды для «Катюши». Рассказывал, что когда налетали немецкие самолеты, они прятались под машиной. Нам сейчас трудно представить, что творилось на Земле в такие минуты, когда человек лежит под машиной, а в самой машине – снаряды.

Вроде бы знакомое выражение «победа ковалась в тылу», а ведь действительно ковалась. В деревне
Наумовка у прапрабабушки Евдокии Дмитриевны ютились и взрослые, и дети. Главное было — выжить,
спасти детей. Пережили оккупацию. Немцы, по словам бабушки Шуры, «стояли с Октябрьских праздников до Варвариного дня». Собственно, постоем они не стояли, были наездами, отбирали продукты. Кто-­то их «навел», и немцы отобрали спрятанную в стогу кормилицу – корову. В деревне Миленино партизаны взорвали оружейные склады немцев, и снаряды рвались прямо на выгоне. Ходили слухи, что идет картельный отряд и сожжет всю деревню. Но они, видимо, не успели, уже наступали наши войска. И немцы сожгли только один дом. Бабушка Шура рассказывала много, и о том, что немцы повесили парторга шахты №19 (кто­то его выдал, когда он пришел проведать жену). Кстати, сейчас похоронен он в городе Щекино на улице Льва Толстого, там теперь мемориал и братская могила. И в памятные даты там всегда проходит митинг и панихида. Но мне запомнилась такая история. Однажды, во время оккупации, заболела старшая сестра Оля. Бабушка Евдокия приказала привести фельдшера из деревни Костомарово, кстати, занятой немцами. Бабушка Шура привязала лошадь к изгороди и вошла к фельдшеру в дом. Ехать он отказался, но, выйдя на улицу, бабушка Шура увидела, что её лошадь уводит под уздцы немецкий офицер «в пелерине» (по её словам). «Что же делать? Лошадь ­то колхозная!» —
подумала Шура. И бабушка Шура, недолго думая, дождалась, пока офицер ушел, отвязала эту лошадь
и на ней уехала. Вроде бы ничего особенного, даже анекдотичный случай. А ведь он показывает, как
люди верили в победу над немцами. И эта победа «ковалась» не только на фронте. Тыл давал продовольствие, обувал, одевал фронт, снабжал оружием. Молодые девчонки копали окопы, линии обороны.
Они – участники Великой Отечественной войны, труженики тыла. Среди них – Зубарева Александра
Николаевна и Лапина Лидия Петровна, прабабушка с другой стороны.

Мой прадедушка, Лапин Василий Романович, родился в деревне Гришинка в многодетной семье. Их было шесть братьев и одна сестра. Во время оккупации в их доме располагался немецкий штаб, а семья ютилась в хлеву. Однажды сестра Нина по приказу немцев пошла в колодец за водой, откуда ни возьмись, прилетел шальной немецкий снаряд и убил девушку наповал. Старшие братья Василия Романовича воевали, один из них вернулся дважды Кавалером Ордена Славы. Сам прадедушка до войны учился в Ленинграде в морском училище, после третьего курса был призван и был участником двух войн – с гитлеровской Германией и с Японией. Служил на подводной лодке «Щука». Он рассказывал, что однажды, заболев, он попал в госпиталь, а его «Щука» ушла в поход без него и не вернулась. Все погибли. Лодка была уничтожена вражеской торпедой. Выйдя из госпиталя, он продолжал служить, сопровождая караваны судов с грузами из Америки. Был награжден Орденом Красной Звезды. После войны 40 лет отработал электромонтером на Щекинский ГРЭС.

Наше поколение не видело войны. Мы не можем помнить о ней так, как это делают свидетели тех страшных
дней. К сожалению, их остается все меньше и меньше. Но мы можем и должны помнить о войне и вспоминать, о
тех, кто воевал, защищая будущее, то есть и нас тоже. И эта память должна храниться в наших сердцах, потому что
эта память — чувство Родины. И начинается она с памяти детства, со своего дома, своей улицы, своей семьи.

Как хорошо влюбиться и смеяться.

Как хорошо порою погрустить.

Как хорошо встречаться и прощаться.

И просто хорошо на свете жить.

Как хорошо проснуться до рассвета,

Как хорошо, что ночью снятся сны.

Как хорошо, что кружится планета,

Как хорошо на свете без войны!